– Я работала редактором многотиражной газеты сельхозинститута, и однажды секретарь парткома спрашивает меня: – Евгения Владимировна, вы не будете против, если мы вас выдвинем кандидатом в депутаты? Я говорю: да нет, наверное. Я довольно романтична, и мне всегда казалось, что надо помогать…
Я понимала, что политический строй нам не изменить, но хоть в чем-то помочь той же самой музыкальной школе в учхозе (она никак не могла выбить средства на ремонт и купить инструменты). Или довести до ума спортивную площадку у детского сада. Что-нибудь конкретное, ну хоть что-то!
Меня выдвинули, было собрание на экономфаке (я там вела семинары по диамату). Помню, я сидела за столом в совершенно дурацком состоянии, а студентки бедные говорили какие-то заученные фразы, что они «хорошо знают Евгению Владимировну Демочкину как принципиального человека…»
Естественно, на выборах большинство проголосовало «за» – выбор-то был: один кандидат из одного. И я, помню, с гордостью ехала на первую сессию в Чердаклы.
… А потом все сессии, которые я посещала, слились для меня во что-то одно, и было уже ужасно скучно, и мучил вопрос, как от этого от всего избавиться.
Ну не нужна я была там совершенно! И никто там не нужен был! Я помню, как первый секретарь райкома партии – на сессии – орал с трибуны на директора какого-то предприятия. Он кричал: мы вас уволим, мы вас уберем из депутатов!
Мы, конечно, понимали «руководящую роль партии», но с таким я до сих пор не сталкивалась. То есть в последние годы даже видимости никакой не создавали, что народ что-то решает.
Когда я получила проект районного бюджета, попыталась вчитаться, стала искать, где бы мне вписать что-нибудь свое, и поняла, что там все это не предусмотрено. Если там кто-то чего-то и вписывал, то происходило это опять же в кабинете первого секретаря райкома партии.
А сидеть попкой и поднимать руку… Я вообще-то дисциплинированный человек, но посидела так раз, другой, третий, а потом сказала: да пошли вы все! И перестала ездить на сессии.
И никто меня не потерял: ни там, где выдвигали, ни в райсовете. Кончился тихо мой срок. На память осталась синяя книжечка, и воспоминание о полном маразме, каким были районные советы при коммунистах последнего этапа загнивания.
Записано 3.4.2003 г.